Здравый смысл

«Новгородское дело» и ставший в нем новой мрачной страницей вердикт присяжных - очень русская, на самом-то деле, история. Вспомните «Братьев Карамазовых», в которых русские мужички впаяли Мите каторгу из «идейных» соображений и назло адвокатам, или как санкт-петербургские обыватели оправдали террористку Засулич из сентиментализма и назло полицмейстеру... Да и мало ли еще таких историй было на Руси с момента введения вызывавшего столько споров учреждения.

Впрочем, только ли на Руси? Вся западная детективная и полудетективная литература полна трагических историй о том, как «двенадцать», руководствуясь ложными предрассудками, осуждают невинных на петлю или электрический стул. И знаменитая голливудская история, которую перелицевал на московско-чеченский лад Никита Михалков, - это история атипичных присяжных, продемонстрировавших атипичное поведение, то есть вникших в суть дела.

Из историй подобных новгородской глупо делать вывод, что суд присяжных в России не нужен, ибо иногда выносит приговоры невиновным. Но столь же, а может быть и еще более, нелепо молиться на присяжных и считать каждый вынесенный ими приговор выражением «мысли народной» в её последней инстанции. Ни то, ни другое не соответствует смыслу этого института, как и вообще любого «народного суда».

Присяжные - это не те, кто судит в соответствии с совестью. В соответствии с совестью может судить и одинокий «коронный судья», а лучше того - лично царь на своем царском суде (кстати, такой суд, суд совести и высшего смысла, сведенный в современных секулярных демократиях до куцего права помилования, имеет смысл восстановить). Присяжные - это не те, кто судит в соответствии с законом - коллегия опытных юристов сделает это гораздо лучше, и большинство проколов присяжных обычно случается именно из недостаточной юридической грамотности.

Присяжные - это те, кто судит в соответствии со здравым смыслом и опираясь на собственные предрассудки. Собственно «здравый смысл» обывателя и есть коллекция устоявшихся в обществе и разделяемых большинством предрассудков. Как писал, характеризуя как раз «родину» современных судов присяжных, Эдмунд Бёрк: «Вместо того чтобы избавиться от всех наших старых предрассудков, мы старательно их лелеем, мы лелеем их именно потому, что это предрассудки; чем древнее они и чем больше распространены, тем больше мы их лелеем. Мы опасаемся дозволять людям жить и действовать с опорой каждого лишь на собственный запас разума... Предрассудок превращает достоинство человека в его привычку, а не в ряд несвязанных поступков. Именно через предрассудок долг человека становится частью его натуры».

Никакого другого смысла, кроме поверки фактов того или иного судебного дела common sense и предубеждениями обывателя, в суде присяжных нет и быть не может. И именно поэтому суд присяжных «работает» только тогда и там, где у обывателя имеется здравый смысл как система ясных и оформленных «нравственных суждений априори». Здравый смысл, сформированный веками и тысячелетиями, «предками данною мудростью народной», как говорится в российском гимне.

Другими словами, для функционирования суда присяжных необходимо присутствующее в нации ясное традиционное сознание.

Вот именно его-то в современной России нет. Совсем нет. Практически никто из российских обывателей, что деревенских, что городских, не обладает таким ясным, недвусмысленным, проверенным веками жизненным опытом. Хуже того, - зачастую он не обладает даже собственным жизненным опытом, не хочет резюмировать его и фиксировать в ясную житейскую схему. Место опыта занимают у него словесные побрякушки, вынесенные из мыльных опер, криминальных программ НТВ, да базарных перебранок.

Место «предрассудков» у современного обывателя занимают штампы. И это две большие разницы. Предрассудок основан на понимании сложности жизни и некоем этическом резюмировании этой сложности. Штампы основаны на случайном абстрактном высказывании, которое начинают повторять подобно попугаям.

Пример формирования такого лже-предрассудка, «штампа», есть у Высоцкого в его классическом «но виновен не жираф, а тот, кто крикнул из ветвей: «Жираф большой, ему видней». Квази-традиционное сознание современного обывателя базируется именно на бесконечном количестве таких «Жираф большой». Причем каждый, кто имеет доступ к тем или иным медийным ресурсам, может сформировать на пустом месте соответствующий штамп.

И именно жертвой такого штампа, напористо внедрявшегося и новгородской прокуратурой с ее подручными экспертами и СМИ, и их добровольными помощниками из столичных окололитературных негодяев, стала Антонина Мартынова. Увидев опасность судебного утверждения этого штампа и превращения его в юридический прецедент, автор этих строк и бросился в бой с копьем наперевес и пока, увы, далеко не блестящим результатом - бредовый обывательский штамп юридически «проштампован» новгородскими присяжными.

В чем он состоит? В нелепом, вредном, социально опасном убеждении, что «дети сами через перила не лазят» (вариант - из окон не падают, таблеток не едят, ножей не хватают, в розетку пальцами не лезут). Именно на утверждении этого чудовищного и абсурдного суждения с самого начала строила свою политику в отношении обвиняемой новгородская прокуратура. А «козырным тузом» в её рукаве, насколько можно судить по отрывочным данным, поступающим с закрытого процесса, послужило заключение некоего «детского психолога с сорокалетним стажем» о том, что, не имея мотива, двухлетний ребенок не может вылезти за перила. Вслед за «психологом» повторением этой нелепости охотно занялись анонимные блоггеры - чайлд-фри, которые все как один оказались блестящими знатоками детской психологии (искренне желаю им не иметь никогда возможности проверить свои познания на собственных детях).

Я беру на себя смелость заочно обвинить этого «детского психолога» в лжесвидетельстве. Причем в лжесвидетельстве явном и вопиющем. Любой родитель, воспитавший или воспитывающий ребенка до трех лет, знает, что этот ребенок может всё. То есть абсолютно всё, что находится в пределах его физических возможностей - вылезти через перила, свалиться в окно, наесться красивых розовых таблеток, броситься под проезжающую  машину в тот самый момент, когда родитель на секунду отпустил руку, чтобы застегнуть сандальку (реальный случай, произошедший с автором и его двухлетней дочерью год назад на шоссе Москва - Козельск; Господи, помяни того водителя, который сумел затормозить).  И особенности детской моторики, и плохое понимание источников опасности, и желание иногда сделать «на зло» - все это подталкивает детей творить самые необычные «чудеса». И иногда лишь чудо, настоящее чудо, сохраняет жизнь, как сохранило оно, к примеру, жизнь упавшего с колокольни 7-летнего Прохора Мошнина, ставшего затем преп. Серафимом Саровским.

Нормальный здравый смысл нормальных людей, у которых есть хотя бы один ребенок и больше, характеризуется уверенностью в способности милого чада забраться куда угодно и натворить что угодно. И он же состоит в уверенности в том, что уследить за ребенком во всех случаях невозможно. Здравый смысл осуждает тех родителей, которые не приняли элементарных мер предосторожности (например, если ты разбрасываешь по полу заточенные ножи, то это не ребенок виноват, что на них наткнулся), но никак не тех, на кого свалилось неожиданное несчастье. В случае с Антониной её можно было упрекнуть за незапертую дверь. Но нужна была поистине демоническая человеческая подлость, чтобы превратить эту дверь в «умышленное убийство с целью устройства личной жизни».

Нужен был именно пропечатанный от и до штампами и изготовляемыми «на коленке» лжепредрассудками из серии «дети сами не падают», запуганный прокурорскими обыватель, чтобы вынести то решение, которое было вынесено. Пишут, впрочем, что один из присяжных этому гипнозу не поддался. Обвинять присяжных за их несоответствие собственной миссии - глупо. Бог им судья, - если они выносили это решение не по недомыслию, а из злобы или сервильности, против убеждений, то ничего хорошего в их судьбе не будет.

Но столь же глупо закрывать глаза на ненормальность той общественной ситуации, в которой находятся присяжные. Понятное дело, что есть некоторое количество знаковых политических ситуаций в которых «здравый смысл» присяжных работает на волне национального и классового сознания. Ситуаций именно политических - дело Аракчеева или дело Квачкова, в которых 90 % российских обывателей понятно, кто тут друг, а кто враг. 

Попытки защитников Мартыновой аналогичным образом «политизировать» новгородское дело - успехом не увенчались в частности и потому, что «админресурс» прокуратуры оказался бесконечно больше. Государство не захотело или не смогло вмешаться в ситуацию, чтобы остановить хотя бы самый вопиющий произвол, вроде назначения закрытого процесса.  И это отдельный «счет», по которому нашей власти теперь предстоит платить долгие годы. Все разговоры об «оттепели» обернулись пшиком - после, нет, не приговора присяжных, - а «нейтралитета» центральной власти в случае явного административно-судебного шулерства, всерьез к разговорам о каком-то уважении к правам человека и о каких-то антикоррупционных реформах относиться не будет никто. А если «оттепель» - это всего лишь свобода раскольникам лаять на Церковь, «правозащитникам» ратовать за кондопожских убийц, а русофобам публиковать свои опусы в центральных изданиях, то такая «оттепель» нации не нужна.

В итоге мы получили то, что получили. С одной стороны - юридическое шулерство, когда в ходе процесса присяжным представлялись псевдоэкспертизы и при этом отводились все попытки защиты привести доказательства (а мы ведь не забываем, господа апологеты любых решений присяжных, о том, что присяжные видят лишь то, что им разрешает показать судья?), а с другой - приговор, вынесенный именно на основании псевдо-предрассудков, не имеющих с элементарным здравым смыслом ничего общего.

И выводов отсюда тоже два. Второй - если мы хотим, чтобы присяжные судили согласно здравому смыслу и справедливости не только в случае, когда на скамье подсудимых офицер, воевавший в Чечне, необходимо формировать в России поле подлинного здравого смысла. Здравого смысла, формируемого не телевизионной блевотиной и проплаченной экспертной ложью, а жизненным опытом своим, своего рода, своей соседской общины.

И первый. Значительная часть российского чиновничества исходит в своем «здравом смысле» из аксиомы «закон что дышло» и более всего ненавидит тех, кто пытается доказать им обратное. В этом смысле «новгородское дело» оказалось для некоторых чиновников настоящим «рубежом чести», на котором они отстаивали свое право на произвол. Что ж. Убедили. Убедили вполне. В современной России закон, увы, по прежнему «дышло». Значит, остается только одно - развернуть это дышло против них. Над этим и будем работать.