Первый перед Богом

Когда по информационным каналам пришла весть о кончине Святейшего Патриарха Алексия II, то хотелось воскликнуть: «Неправда!». Ведь полтора назад СМИ уже распространяли ложные слухи о кончине Святейшего. Но на сей раз печальная новость подтвердилась, Господь призвал к Себе святителя, невредимым проведшего корабль Русской Церкви через два бурных десятилетия. И мы можем сказать: «Упокой в селениях праведных Святейшего Патриарха нашего Алексия». Можем молиться за нашего предстоятеля и просить его молиться за нас и за той гранью, которая отделяет мир видимый от мира невидимого.

Историческое значение Святейшего Алексия II для Русской Церкви и для всего русского общества огромно и поистине неоценимо. Именно ему, его мудрой и по хорошему консервативной политике мы обязаны тем, что РПЦ не повторила судьбу СССР в начале 90-х, не была разорвана сепаратистскими движениями всевозможных «автокефалий» и идеологическими расколами, не была поглощена ни одной односторонней крайностью. Именно ему мы обязаны и тем, что выжив в смутные 90-е, с начала 2000-ных Церковь перешла на всех фронтах в «наступление», приобретая все большее влияние на общество, просвещая его своим благодетельным светом, давая смысл и наполнение нашей жизни, врачуя расколы.

Подлинным венцом архипастырского служения Святейшего Алексия II было воссоединение в 2007 году Русской Зарубежной Церкви, уврачевание мучительного и опасного для русского национального сознания раскола. Причем уврачевание принципиальное, сохранившее правду каждой из сторон длившегося восемь десятилетий спора и соединившее эти правды в общей любви к Богу и Родине.

А незадолго до кончины, летом 2008 года, уже одолеваемого немощью Патриарха ждал удивительный и полный чудес триумф на Украине, где оранжевый режим предпринял отчаянные попытки оторвать православных от Русской Церкви, пригласив для этого Константинопольского патриарха Варфоломея. Украинским СМИ, шумно рекламировавшим визит из Стамбула, было фактически запрещено оповещать о приезде Патриарха Московского. На его пути ставились многочисленные препоны. И тем поразительней были толпы народа повсюду встречавшие Святейшего, тем удивительней были небесные знамения, показавшие, кто есть подлинный и богоугодный предстоятель, тем полнее было торжество церковной истины над усилиями врагов видимых и невидимых.

И в деле сохранения внешнего единства Русской Церкви, и в хранении её внутреннего единства роль Святейшего была огромна. Русское общество вступило в полосу религиозного подъема, начавшегося после того как был убран пресс атеистического принуждения, практически неподготовленным. Все очень хотели верить, но не знали как и во что и имели очень отдаленное представление о Православии, о духовной жизни, о месте христианина в мире. Со всех сторон душу русского человека атаковали чуждые идеологии, всевозможные импортные секты и доморощенные мелкие бесы. И восстанавливать здоровую русскую религиозность надо было тщательно и аккуратно, как излечивают афазию после тяжелой контузии.

Именно такую стратегию религиозного возрождения и избрал Святейший Алексий II. Он стремился в своей политике максимально сохранять разнообразие форм и подходов к церковной жизни, а также миссионерских практик. Стремился словом и делом поддерживать любое здоровое церковное явление. И был крайне медлителен на «гнев и расправу», прибегая к прещениям, выговорам и т.д. в высшей степени неохотно, считая полезным и благим искреннее взыскание Бога осуществляемое в церковных стенах и не разрывающее церковного единства.

Благодаря этой по хорошему консервативной политике Русской Церкви удалось без потерь пройти через время идеологической неопределенности в обществе, постепенно увеличивая и в этом обществе и в себе самой «градус» православия и здорового консерватизма. Патриарху удалось добиться так, что это не внешние идеологические течения разрывали Церковь (вероятность такого сценария была в 90-е очень велика, борьба между «либералами» и «патриотами», «обновленцами» и «ревнителями» могла поглотить все силы православной общественности), а Церковь своей апелляцией к «единому на потребу», своей властью «вязать и решить» постепенно начала сшивать разодранное русское общество, формировать определенное моральное большинство на основе традиционных ценностей.

В России именно Церковь, как не раз уже бывало в истории, стала главным созидателем единства нации. И это удалось благодаря огромному политическому таланту Патриарха. Святейший постоянно подвергался демагогическим нападкам тех, кто требовал от него развязать войну с государством (неважно по какому вопросу - и эта расплывчатость повода свидетельствовала о том, что демагоги пеклись отнюдь не об Истине). Но он твердо и не обращая внимания на нападки шел совершенно другим путем. Святейший последовательно, с первых же лет истории «новой России» обращался с государством как с православным, держался с президентами так, как следовало бы держаться с православными государями.

Поначалу это казалось довольно неорганичным и через силу, однако такая политика принесла свои плоды, власть и сама начала вести себя как православная власть. Если не по всем вопросам жизни Церкви и общества, то по значительной их части. И, при этом, степень оцерковления государства неуклонно увеличивается. Можно с уверенностью сказать, что будь Патриарх не столь дипломатичным политиком, поддавайся он на соблазн конфронтации, или пытайся получить все и сразу, государство бы заперлось в скорлупу мнимой «светскости» и его оцерковление было сильно осложнено.

Отдельного внимания заслуживает тот своеобразный, удивительный «политический» режим, который установился в Русской Церкви при Святейшем Алексии II. Режим, который можно было бы, за неимением подходящих терминов, обозначить как «монархическая демократия». С одной стороны, огромная власть предстоятеля была несомненной и никем не оспаривалась, а с другой - Русская Церковь все эти годы была демократична в лучшем смысле этого слова - в ней всегда сохранялось свободное обсуждение острых и спорных вопросов и подходов, церковная власть ориентировалась на церковное общество в постановке проблем и принятии решений. Пока либеральные идеологи твердили как заводные о «гражданском обществе», Церковь стала исключительно мощным, влиятельным и работоспособным институтом такого общества, естественно притягивавшим к себе людей самых разных взглядов.

При всем том, при огромных заслугах Святейшего Алексия II как церковного политика и как архипастыря, он никогда не оставлял сакральную составляющего патриаршего служения. Мирское никогда не заслоняло от него священного. Он прекрасно понимал, что для православной доктрины патриарх это не только и может быть не столько общественный деятель, сколько одушевленный образ Христа, неутомимый совершитель божественной службы.

Ничто не укрепляло авторитет Патриарха так, как очевидность для общества его священнического служения. Далекий от социальных волнений человек, ищущий в Церкви скорбящих радости и жизни вечной, видел, что Патриарх является реальной связующей силой между Небом и землей. В его богослужениях всегда была величественность всенародной молитвы. С ним никогда не оставляло ощущение того, что у Руси есть сакральный центр, что с ним православный народ действительно предстоит перед Богом. И эта молчаливая, никогда громко не артикулируемая сторона его служения была, быть может, самый важной.

Сегодня мы просим Владыку Христа о том, чтобы он упокоил нашего предстоятеля «в месте светле», многие верят и я верю в то, что и там он не оставит своего молитвенного служения и представительства за Русь. Понятно, что здесь у нас на земле настанут новые времена.

Кто был ни стал преемником служения Святейшего Алексия II, ему предстоит вести Русскую Церковь к решению новых задач - еще более решительно от сохранения переходить к собиранию земель и людей, от сохранения единства русского народа к приданию этому единству определенной идейной целостности, единственно возможной для Руси целостности православного общества, православного народа. Тому зданию православной России, которое начал восстанавливать практически из руин Патриарх Алексий II, необходимо придать законченность и красоту. Но продолжатели патриаршего дела могут быть спокойны - у оставленного новопреставленным святителем здания прочный фундамент и прочные стены.