Несогласные знали, на что идут

Московская и питерская милиция разогнала марши несогласных.

Не знаю деталей произошедшего, поэтому тяжело расценивать случившееся ни как полицейскую операцию, ни как деятельность оппозиции. Но все же считаю, что по отношению к оппозиции власти действуют чрезмерно жестко. Никакой особой общественной опасности от маршей несогласных я не вижу и не считаю, что их нужно так жестко ограничивать. Единственное, что меня как жителя Москвы, вынужденного стоять в пробках, волнует, — это чтобы марши не создавали проблем жителям город

На мой взгляд, столь жесткие действия власти по отношению к оппозиции объясняются тем, что это самая активная в митинговой деятельности часть населения, и власть, видимо, опасается, что если этим людям дать свободу митингов и шествий, то такая свобода может распространиться и на другие группы, которые могут и желают митинговать. Эти группы, скорее всего, будут националистическими. И как раз их выступления могут представлять общественную опасность. Не в смысле опасности от одного конкретного митинга, а в том смысле, что Москва - это многонациональный город со сложными коллизиями в этом смысле и любое подобное шествие неизбежно спровоцирует выступление иной националистической группы, уже иной направленности.

«Правым» достаются ограничения за всех тех, кто мог бы представлять опасность для общественного спокойствия. Не в буквальном смысле — ломания скамеек и разбрасывания урн, —  а в смысле столкновений экстремистски настроенных групп. Что касается вчерашних происшествий, то ОМОН действовал, но это входит в рамки политики, которую проводит власть по отношению к митингующим.

Думаю, что жесткость эта чрезмерная, но раз ты оппозиционер и борешься с властью, то изволь принимать эти правила игры, будь готов к удару дубинкой. Люди идут сознательно на политический протест, а это всегда связано с определенным риском, в том числе и физическим.

Виталий Третьяков, журналист, политолог