О целях государства и счастье
Автор: Егор Холмогоров в чт, 15/09/2011 - 10:29.![О целях государства и счастье []](/files/2_102.jpg)
Вы согласны с утверждением: смысл существования России - сделать русских людей счастливыми?
Нет. Государство не может и не должно делать никого счастливым, поскольку даже в случае наиболее удачной его деятельности сделать счастливыми удастся лишь некоторых. Представления людей о счастье бесконечно разнообразно.
Государство, на мой взгляд должно содействовать спасению души человека. Охранять свободу его выбора между добром и злом, Христом и антихристом. Не дать врагу спасения искусственно загнать человека в свою казарму.
Важной частью этой деятельности государства является, наряду с обеспечением порядка, безопасности, свободы человека, является и защита его от искусственно сгенерированного несчастья. Государство не должно никому давать _мучить_ людей и не мучить их само, поскольку, как нас учит книга Иова, если людей мучить безнаказанно, да еще и с "оправданьицами", от Бога так или иначе отвернется даже самый стойкий (подробней я писал о книге Иова здесь: http://www.rus-obr.ru/cult/9509).
В этом смысле задача государства состоит в защите своих людей от страдания.
Защите мечом.
Защите судом (и рассуждением).
Защите калитой.
Государства легитимны в той мере, в которой обеспечивают такую защиту.
В той мере, в которой они этой защиты не обеспечивают и, мало того, участвуют в мучительстве людей (то есть содействуют богохульству), они нелегитимны.
Государство, на мой взгляд должно содействовать спасению души человека. Охранять свободу его выбора между добром и злом, Христом и антихристом. Не дать врагу спасения искусственно загнать человека в свою казарму.
Важной частью этой деятельности государства является, наряду с обеспечением порядка, безопасности, свободы человека, является и защита его от искусственно сгенерированного несчастья. Государство не должно никому давать _мучить_ людей и не мучить их само, поскольку, как нас учит книга Иова, если людей мучить безнаказанно, да еще и с "оправданьицами", от Бога так или иначе отвернется даже самый стойкий (подробней я писал о книге Иова здесь: http://www.rus-obr.ru/cult/9509).
В этом смысле задача государства состоит в защите своих людей от страдания.
Защите мечом.
Защите судом (и рассуждением).
Защите калитой.
Государства легитимны в той мере, в которой обеспечивают такую защиту.
В той мере, в которой они этой защиты не обеспечивают и, мало того, участвуют в мучительстве людей (то есть содействуют богохульству), они нелегитимны.
P.S. При этом, конечно, нельзя понимать дело слишком узко, в смысле не доставления людям вообще никаких неудобств и неудовольствий.
Меру тут задал некогда князь Владимир Мономах - центральный герой русской истории и основатель русской государственности по мнению наших предков в эпоху Московского царства и моему тоже. Вот как рассказывает нам об этом правиле Мономаха, Повесть временных лет:
Вложил Бог в сердце князьям русским, Святополку и Владимиру, и собрались на совет в Долобске. И сел Святополк с дружиною своею, а Владимир со своею в одном шатре.
И стала совещаться дружина Святополкова и говорить, что "не годится ныне, весной, идти, погубим смердов и пашню их".
И сказал Владимир: "Дивно мне, дружина, что лошадей жалеете, которыми пашут; а почему не подумаете о том, что вот начнет пахать смерд и, приехав, половчанин застрелит его стрелою, а лошадь его заберет, а в село его приехав, возьмет жену его, и детей его, и все его имущество?
Лошади вам жаль, а самого не жаль ли?".
И ничего не смогла ответить дружина Святополка.
И сказал Святополк: "Вот я готов уже".
Правило Мономаха состоит в следующем: Государство может и должно причинять временные неудобства людям тогда, когда речь идет о доставлении им блага, или избавлении от опасности, которые выше, чем сумма причиненных неудобств.
Но это бесконечно противоположно лжеучению, что "русский человек создан не для счастья" и мучить людей со стороны нашего государства - это такая своего рода духовная практика.
Последнее мнение есть мерзость, глупость и ересь.
Смыслократ
#1, 15/09/2011 - 12:02Помимо обозначенной автором "защитной" функции государства, в понимании меры его легитимности требуется всегда обращать внимание т.ж. на историософский аспект его назначения. Определение, схватывающее этот аспект, гласит: «Государство – это не Бог и не дьявол. Это средство, с помощью которого народ длит и развивает свое историческое предназначение. Средство незаменимое и бесценное, но именно средство» (С.Кургинян. Кризис и другие–24). И к слову о «защите человека от искусственно сгенерированного несчастья» (Е.Холмогоров), актуальность такого определения, особенно в нынешней ситуации, заключается в том, чтобы «внятно объяснить тем, кому нужна страна, что воевать придется на два фронта. Именно на два!
Помимо обозначенной автором "защитной" функции государства, в понимании меры его легитимности требуется всегда обращать внимание т.ж. на историософский аспект его назначения. Определение, схватывающее этот аспект, гласит: «Государство – это не Бог и не дьявол. Это средство, с помощью которого народ длит и развивает свое историческое предназначение. Средство незаменимое и бесценное, но именно средство» (С.Кургинян. Кризис и другие–24). И к слову о «защите человека от искусственно сгенерированного несчастья» (Е.Холмогоров), актуальность такого определения, особенно в нынешней ситуации, заключается в том, чтобы «внятно объяснить тем, кому нужна страна, что воевать придется на два фронта. Именно на два! И с теми, кто будет противопоставлять "хорошее государство" – "плохому обществу", и с теми, кто возопит об "ужасном государстве" и необходимости спасти от него "здоровые силы"» (С.Кургинян. там же).
[ответить]
Смыслократ
#2, 15/09/2011 - 14:09Вообще, послуживший информ-поводом вопрос: "Вы согласны с утверждением: смысл существования России – сделать русских людей счастливыми?", – совершенно бестолков и пустопорожен в самом своем постанове. Т.е. несогласие должна вызывать уже сама формулировка вопроса. А согласиться, прежде всего, нужно с тем, что «Представления людей о счастье бесконечно разнообразн<ы>» (Е.Холмогоров). Выводить смысл из представлений о счастье и вменять его стране – это, независимо от намерений проделывающего такие аберрации, гнуснейшая провокация. Ибо это по необходимости ведет к прожектам, строящимся по типу "если действительность не соответствует, тем хуже для действительности".
Вообще, послуживший информ-поводом вопрос: "Вы согласны с утверждением: смысл существования России – сделать русских людей счастливыми?", – совершенно бестолков и пустопорожен в самом своем постанове. Т.е. несогласие должна вызывать уже сама формулировка вопроса. А согласиться, прежде всего, нужно с тем, что «Представления людей о счастье бесконечно разнообразн<ы>» (Е.Холмогоров). Выводить смысл из представлений о счастье и вменять его стране – это, независимо от намерений проделывающего такие аберрации, гнуснейшая провокация. Ибо это по необходимости ведет к прожектам, строящимся по типу "если действительность не соответствует, тем хуже для действительности". Наше историческое существование всегда составляют зазоры между желаемым и наличествующим, наличествующим и должным, должным и выполнимым, наконец, – между осознанием возможностей выполнения должного в наличествующих условиях и возможностью как нашим духовно-экзистенциальным можествованием. Давать какие-либо дефиниции смысла жизни, существования страны и народа заведомо представляет собой упражнение в идиотизме. Ибо этот смысл не есть означаемое, которое призвано аккумулировать наши представления о желаемом или о "данном в ощущении" наличествующем, равно, как и представления о некой оптимальной их пропорции. Есть разрыв между этими представлениями, исторической действительностью и нашей волей (=вышеупомянутым можествованием), как волей к тому, чтобы обнаружить смысл как преднаходимую на фоне этой действительности возможность, в которой мы призваны реализовать судьбу и предназначение нашего исторического бытия. Коллективная реализация этой возможности, помимо горизонтали исторической действительности, всегда должна соотноситься с вертикальным измерением. Верхним – горним – полюсом этого измерения является Божественный промысел, а нижний – глубинный – полюс составляют архетипическиме пласты культурно-исторического опыта с его этно-национальным ядром и соответствующей ценностной ангажированностью. Бытийно-исторический смысл обретается в средоточии этих измерений.
Так заданная структура понимания и реализации смысла нашего исторического бытия ничего не объясняет и не притязает на какие-либо "точки зрения" и "позиции". Она лишь фиксирует полноценный масштаб понимания этого бытия и его проектно-мобилизационную основу, тем самым, очерчивая онтологическую систему координат, внутри которой исходно обретаются, собственно, мнения, точки зрения, дефиниции и объяснительные модели. Но тем самым задается и полноценный контекст, в рамках которого всякий раз может и должна осуществляться рефлексия на предмет релевантности тех или иных позиций/дефиниций/моделей относительно динамики и телеологии исторического пути страны, судьбы и предназначения живущего в ней народа. Эта релевантность устанавливается в противоходе к попыткам мерить целое этой онтологической структуры какой-либо из ее компонент или попыткам сконструировать находящийся в ее средоточии смысл из произвольной совокупности этих компонент. По всей видимости, в рамках таким образом заданного контекста могут быть оперативно обезврежены провокационные и провокаторские концептуальные ловушки с противопоставлениями, типа, "хорошее государство contra плохое общество" или, наоборот, "pro спасение "здоровых сил" от "ужасного государства" (ср. пст #1), а т.ж. "Национальное государство contra Имперская государственность".
[ответить]
Смыслократ
#3, 15/09/2011 - 16:18P.S. А счастье лишь эффект от реализации исторического смысла, и от взаимопонимания в возможностях его совместного уразумения и проектных решений в его реализации. Поэтому делать счастье предметом форсированного намерения – либо наивный и простительный лишь по молодости лет оптимизм, либо идиотизм, не прощаемый жизнью.
[ответить]
terrible
#4, 17/09/2011 - 16:57История, в основном, состоит из говна и крови, и только редкими и крайне миниатюрными алмазами просматриваются в этом мутном потоке смыслы. А счастье... людям свойственно либо полагать, что оно "там, где нас нет", и за этим, как правило, стоит "нас и здесь не плохо кормят". Либо счастье, по началу располагается в каком-нибудь "прекрасном далеко", а потом, по продвижении в направлении этого будущего "далека", "прекрасное" так и остается вдалеке, но оказывается уже в прошлом.
[ответить]
Смыслократ
#5, 17/09/2011 - 19:52... нда... и это "далеко" бывает так жестоко, терзая «мучительной болью за бесцельно прожитые годы». Уважаемый Террибль! Ваш пессимизм замечателен, но только в качестве прививки против упомянутых мною здесь идиотизма и упражнений в оном. Это, как Вы давеча мне говорили по другому поводу, необходимое, но недостаточное условие. И в этом смысле, не устану повторять: методология, методология и еще раз методология! Тогда.
... нда... и это "далеко" бывает так жестоко, терзая «мучительной болью за бесцельно прожитые годы». Уважаемый Террибль! Ваш пессимизм замечателен, но только в качестве прививки против упомянутых мною здесь идиотизма и упражнений в оном. Это, как Вы давеча мне говорили по другому поводу, необходимое, но недостаточное условие. И в этом смысле, не устану повторять: методология, методология и еще раз методология! Тогда.
1. Что касается истории и смыслов, надо всегда различать. С одной стороны, а) историю, во-первых, как свершившееся, в котором мы пост-фактум констатируем, как говорится, "в меру своей испорченности", поток "говна и крови" и "алмазами/смыслы" в нем; б) историю как поток, для кого-то совершенно мутный и беспростветный, для кого-то с тем или иным наличием "алмазов-смыслов", но всегда как объективную действительность, – причем, в еще более непосредственном смысле, нежели "данность в ощущении", т.е. именно как поток, в который мы сами погружены как "испражняющиеся и льющие кровь друг друга", а не противостоим ему как "ощущающие", "созерцающие алмазы" и т.п. С другой стороны, следует говорить об ИСТОРИЧНОСТИ НАШЕГО БЫТИЯ. Историчность, из которой только и становятся возможными вышеупомянутые аспекты понимания исторического времени, равно, как и тот или иной умонастрой в понимании исторического смысла. И отсюда же и проблема возведения частных аспектов и умонастроений в некую само собой разумеющуюся онтологию. Но отсюда же, стало быть, и та, о которой мы с Вами говорили, необходимость отказа от работы по «логике "конспирологического разума"» с инсталляциями «спрятанной истины» и «внешнего по отношению к происходящему Субъекта», и необходимость признания, что исходно «всё происходит в событии, в проявленности, которая и есть своеобразная "трансцендентность"» (Я.Бражникова. Авангард и традиция в ситуации постмодерна. Тезисы I-II). (там же). И отсюда же необходимость задать эту самую онтологическую систему координат (см. здесь мой 2-й пост). Кстати.
2. Вот, М.Ремизов говорит о «причинах быть русскими». При всех отмеченных мною на той ветке плюсах в содержании очерка, сама эта вынесенная в его заголовок формулировка, говоря о «причинах», содержит в себе определенный "новоевропейский" осадок. А именно – causa sui, бытие "причиной себя", каковая "автокаузальность" легко становится новым основанием для индульгенций в виде causa justa, "уважителной" причины, или попросту, "отмазки". Отсюда и те способы "легитимации" государства, проводящие частные классовые или клановые интересы и заставляющие его работать в режиме "закон, что дышло". А при нынешнем глобальном жлобократическом размахе, превращающие историю даже не в мутный поток, а в трясину, утягивающую в себя человечество. При этом нагнетаются пессимистические или апокалиптические умонастроения, чтобы онтологически легитимировать такое положение вещей, т.е. поставить на место историчности бытия человека суицид в качестве некой "естественной/закономерной" потенции человеческой природы. Тем не менее.
3. Помимо каузальной причинности (="потому что..."), всегда существует телеологическая причинность (="для/ради того/затем чтобы..."). Какие бы тона не принимал и в каких бы интонациях не артикулировался наш мировоззренческий умонастрой, за ними всегда стоит и их всегда пронизывает историческая проектность, составляющая существо нашего бытия, оптимистически задающая его предельную и тотальную концентрацию на смысле жизни, но в этом же нашем бытийном существе сталкивающаяся с трагическим бессилием в воплощении полноты, которая взыскуется в нашем исторически-проектном отношении к жизни. И вот, исконно оптимистическое утверждение о том, что мы живем в «лучшем из возможных миров» (Г.-В.Лейбниц). Что оно значит, если это не инфантильно-наивный, но метафизический оптимизм? Т.е. если это исконно же реалистическое утверждение, ибо "мета" метафизики подразумевает не лукаво подчеркиваемое ныне "после", но наоборот "до", а именно, ОСНОВАНИЕ каких-либо претендующих на объективность утверждений. И тогда подразумевается, что Бог, сотворив человека по Своему образу и подобию, сделал его причастным наиболее сокровеннейшему из множества Его замыслов, и тем самым не просто вселил его в наиболее роскошные "апартаменты" построенного Им Мироздания, но наделил миссией сотворчества, синергии. Это значит, что мир, замысленный как «лучший из возможных», не просто сотворен, но непрестанно творится Богом, и замысел Его относительно человека в том и состоит, чтобы тот сотворчествовал Ему в этом бесконечном процессе. Как свидетельствует библейский сюжет, Человек распорядился этим своим статусом весьма, мягко говоря, опрометчивым в отношении Божественного задания образом. Но у него при этом остались свобода и духовная творческая мощь, которые суть неотъемлемые черты его Божественных образа и подобия, и с помощью которых он собственно и творил свою Историю. Во всей обозримой истории, при всех ее поворотах, человечество было движимо этим своим экзистенциально-метафизическим потенциалом, и именно посредством него различные народы и цивилизации, в той или иной мере достойно, реализовывали предназначение Человека. Проживали его метафизическую Судьбу, заключающуюся в сохранении им своей духовной творческой мощи ради возвращения к Богу, восстановления своей особой, дарованной Богом миссии.
4. Расклад сил в текущей исторической ситуации. Модерн – "красный" Восток; Контрмодерн – исламистский Юг; Постмодерн – вечно "закатывающийся/молодящийся" Запад. Далее – следующий образ (цит. по: С.Кургинян. Кризис и другие–42, в треугольных скобках – мои пояснения). «Вообразите себе комнату, которая почти вся занята огромным слоном <=восточный Модерн>. Где-то по углам ютятся две букашки, дабы не быть раздавленными слоном. Вы радуетесь победе слона. И вдруг замечаете, что его тело состоит из вещества, тающего при повышении температуры. А температура-то повышается. Вот-вот слон растает! И тогда в комнате начнется "война букашек". Одна из них – Сверхмодерн, другая – Телема <греч. Воля, один из оккультных идолов/идеологем т.наз. «ликвидационного гностицизма», возрождающийся в гремучей смеси пост-&контр-модернов>. <...> Надо попытаться спасти букашку под названием Сверхмодерн, наполнив ее новым содержанием, глубоко и тщательно проработав все, что предоставляет некая традиция, на которую можно опереться. Традиция отнюдь не только коммунистическая. Это нужно сделать, ибо в противном случае в комнате останется только одна букашка – Телема. Очень важно оговорить, что на сегодняшний день, пока слон еще не растаял, это тоже букашка. И что любое другое отношение к Телеме превращает политическую аналитику и политическую философию – в конспирологию. Да, Телема – букашка. Но лишь пока не растает слон. И, в отличие от Сверхмодерна, Телема – бойкая, агрессивная букашка. Упитанная, готовая к наибыстрейшему росту в условиях отсутствия слона».
[ответить]