О русском терпении, кавказских абреках и коллективной ответственности за терроризм

Беседовал сегодня на РСН в передаче "Своя правда" с депутатом Груздевым по поводу предложения привлекать родственников террористов за недоносительство и укрывательство.

С одной стороны, я выступал как бы в роли защитника предлагаемых парламентом КБР мер об ужесточении ответственности за терроризм и особенно за недоносительство родственниками, которые мне, в общем-то, довольно фиолетовы.

С другой стороны, это был повод вообще высказать ряд тезисов по ситуации в регионе повышенной террористической опасности.

1. Сама инициатива явно связана с попыткой как-то ввести в правовое поле ситуцию, сложившуюся после появления черных ястребов, то есть начала самопального террора против родственников ваххабитов. Поскольку мне появление частично крышуемых такого рода формирований очень не нравится - поскольку неизвестно, против кого они развернут свои автоматы завтра -  попытку поставить профилактику порождающей терроризм среды на хоть какую-то правовую почву можно только приветствовать.

Потому что бороться с незаконными вооруженными формированиями созданием других незаконных вооруженных формироваий - путь к тому, что и те и другие повернут оружие против русских.

2. Надо понимать, что мы прячем голову в песок, когда пытаемся применять на Северном Кавказе и в остальной России одни и те же законы, построенные на принципах индивидуальной ответственности. Это приводит только к формированию феномена "чеченского правосудия", к судам присяжных, оправдывающим террористов и.т.д.

Пока терроризм не сведен хотя бы до какого-то миимального значения, в этих регионах должно действовать чрезвычайное законодательство, нацеленное на выкорчевывание терроризма, на жесткую репрессию всех соучастников.

Потому что если чрезвычайного законодательства не будет, либо вся Россия станет заложником безобразий и придется применять одинаково жесткие законы ко всем (с риском злоупотреблений), либо в законодательстве будет полно дыр, которыми пользуются те, кто не признает ни прав человека, ни индивидуальной ответственности, ни других принципов европейского права.

3. Преставляется лживым аргумент, что необходимо бороться с терроризмом, выбивая из под него социальную базу, обеспечивая спортплощадками, работой и досугом молодеж Кавказа. То есть все это верно в принципе. Но. Почему молодой человек из русского региона должен чувствовать себя ущербным на том основании, что он не взял в руки оружие и не пошел никого взрывать?

Получается, что спортплощадки, залитые электрическим светом новые проспекты, специальные программы и прочие блага жизни полагаются как награда за террористическую практику, а "покорные" русские, для которых бедность - не повод для массовых убийств, получатся в этой логике гражданами второго сорта. Ложь о социальной природе терроризма на Кавказе еще и в том, что если бы это было бы правдой, то кавказские юноши шли бы убивать местных богатеев и мафиози. А они идут убивать русских пенсионеров в московском метро.

Нет, вопрос с религиозной и национальной ненавистью, с отчуждением от России, с вглядом на русских как на естественную жертву "джигита" нельзя замалчивать. "Принуждение к цивилизованному поведению" должно идти рядом и впереди социальных программ, а не заменяться ими - воспринимаемыми остальной Россией как "дань Кавказу".

4. Как пример апологетики терроризма мнимыми социальными причинами я привел интервью председателя некоего "конгресса народов Кавказа" Алия Тоторкулова, который в Известиях за 1-3 апреля на 1 полосе открыто заявляет, что в террористы идут обиженные социальной несправедливостью, что на Кавказе традиция абречества, что в Москву едут убивать для того, чтобы "достучаться" до центра.

Мало того, этот "конгрессмен" дошел до того, что заявил, что в России социальная покороность связана с пережитками крепостного права, а гордые кавказцы, крепостного права не знавшие, несправедливость терпеть не намерены. То есть перед нами типичный русофобский расизм, приправляемый привычными уже для нас требованиями денег на исправление социальной несправедливости и рекомендациями поставить Кавказ в некие привелегированные условия в плане решения его социальных проблем по сравнению с остальной Россией, где живут "крепостные по природе".

Мой оппонент депутат Груздев согласился с тем, что подобные высказывания вполне могут быть поводом для прокурорской проверки, не содержится ли в них оправдания терроризма.

5. В общем вполне солидарно с Груздевым мы ответили и молодому человеку Карену, попытавшемуся перевести стрелки на скинхедов. Груздев поинтесовался, какие скинхеды подучили "джигита" кататься ночью у могилы Неизвестного Солдата на джипе.

А я напомнил, что в россии не существует  русского терроризма. Отдельные ультраправые группы типа Рыно-Скачевского быстро вычисляются и изолируются органами. Что немыслимо представить себе даже радикальных русских националистов, одобряющих терроризм и тем более массовые убийства, захваты заложников и .тд. Что в уличных столкновениях русская молодежь не достает ножи и травматы.

Попытка представить дело так, что в Росии идет война ваххабитов со скинхедами - это ложь и попытка навести тень на плетень. У нас война международных террористов, получивших широкую базу в определенных регионах, против России, и, прежде всего, русского народа. И именно о выкорчевывании терроризма из этих регионов должна идти речь.

***

Моя позиция была поддержана в итоге 65% слушателей. Хотя я не считаю, что наши с Груздевым позиции были хоть в чем-то непримиримы. Я не пытаюсь нажить политический Капитал на том, что я переспорил депутата от ЕР и стараюсь использовать такие дискуссии для того, чтобы эти депутаты услышали еще раз о проблемах русского народа и научились думать и говорить прежде всего об его интересах. Это, в значительной степени, в данной дискуссии удалось.