Осколок империи

Вчера участвовал в круглом столе в ИДК посященном русскому национализму и имперству.

Мероприятие было задумано как попытка наладить диалог национал-демократов (которых представляли Крылов, Сергеев, Севастьянов) и имперцев (Калашников, Проханов, в ту же степь Фурсов) вокруг будущего.

Но разговор не очень, по моему, получился - именно в качестве разговора - перформанс был тот еще, - поскольку представители имперцев, бывшие приглашающей стороной, взяли с ходу очень прокурорский тон, причем с терминологией, не вполне соответствующей тональности академической дискуссии. Честно говоря, в защитной реакции на эти полемические выпады, несомненно здравые идеи имперцев очень часто заглушались. Придя на мероприятие с заготовленной длинной апологией империи, я то и дело срывался на резкие замечания относительно употребления терминологии типа "русистан" и прочих ритуальных дразнилок.

Несогласие, которое я, все-таки, не стал артикулировать, вызвали у меня и нападки на принцип "Россия для русских", оформленные в следующем ключе: "Не надо устраивать соревнование дояров и доноров". Мол, русские должны быть не доярами, а донорами России. Но беда-то в том и состоит, что главная претензия нацдемов к Российской Империи и СССР была в том, что это была ситуация, когда русские выступали как доноры, а все остальные как дояры. Русские вкладывали, остальные брали. Один с сошкой, семеро с ложкой. И уговаривать русских оставаться донорами дальше, при этом не предпринимая никаких реальных усилий для того, чтобы прочие перестали опрокидывать скопленную русскими кубышку себе в карман, по моему довольно наивно. Ничего кроме отторжения это не вызовет. Так что лозунг "Россия для русских" - лозунг права производителя на произведенную им продукцию, является единственным естественным и безальтернативным.

В конечном счете дело закончилось скандалом, когда какой-то не очень знакомый мне господин завел песнь о том,что "Ельцин был националист и пришел к власти под националистическими лозунгами". Повторение этого дичайшего вранья (причем не в аудитории малолеток, а в аудитории людей живших в 1990-91 годах, а в моем случае еще и бывших "демократами" то есть прекрасно знающими, какие лозунги тогда были, а какие нет) так обрыдло мне за последние месяцы, что я не сдержался и повысил голос, а потом и вовсе демонстративно вышел и отправился дышать весенним воздухом. За каковой демарш приношу коллегам по ИДК свои извинения. Несомненно, не будь я в субъективно дурном расположении духа, я прореагировал бы как-то иначе. Но вызвавшая мое недовольство реплика явно была не по уровню - планировались-то академичные диалоги, а никак не уличные публичные дебаты.

Впрочем, до сего прискорбного инцидента я успел выступить с краткими тезисами о соотношении национализма и империализма, в диалоге с замечательно выступившим М.В. Ремизовым.

Мои тезисы были таковы.

1. Мы очень часто ошибочно воспринимаем нацию как ядро и зародыш империи. Мол, нация развиваясь переполняет себя и выливается во внешнюю имперскую экспансию. Этот тезис неверен. Нация является не зародышем империи, а её осколком. Нация - это успешный результат провалившегося имперского строительства. Некий властный субъект создает империю, концентрирует власть, формирует политическое и культурное пространство империи, а потом, рано или поздно, имперская энергия иссякает. Время империи в очередной раз "проходит". И вот тогда в одних случаях империя исчезает без следа, в других она оставляет после себя осадок в виде нации. Либо это имперский народ, метрополия без колоний, который стоновится господином самого себя вместо того, чтобы быть господином других. Либо это народ угнетенный, который в процессе иссякания империи освобождается и уравнивается с прежними господами. Нация, осевшая на руинах империи вполне способна к новому имперскому рывку, но складывается она все-таки именно в процессе первоначальной имперской экспансии. Все крупные европейские нации - англичане, французы, немцы, шведы, поляки - это осколки рухнувших имперских проектов. Англичане - проекта средневековой англо-французской империи и "первой империи", рухнувшей с отделением американских колоний, французы - осколок имперского проекта Людовика XIV, немцы только потому и немцы, что возникли на руинах Священной Римской империи германской нации. Сегодня русские переживают в чем-то аналогичное состояние - мы находимся на руинах собственного имперского проекта, в котором мы были и титульной метрополией и, во многих случаях, экономической "колонией" окраин (но не Европы, не внешних сил). И попытки русской нации оформиться на руинах этого имперского проекта, не превратиться из осколка империи в пепел империи вполне естественно. Наш выбор - помогаем ли мы этому процессу кристаллизации русской нации или же мешаем ему.

2. Мои долгие империологические размышления привели к выводу, что любые сложные определения империи ложны. Мы должны определять империю предельно просто, как могущественое территориальное владение. Там, где есть такое владение или притязание на него, к примеру - по старой памяти, там есть империя. Где нет этого признака, там никакие идеологические ухищрения империю создать не помогут. Империя это пространство власти, возникающее из власти над пространством. Разумеется, эта власть должна быть определенным образом идеологически оформлена и санкционирована. Основной вопрос империи в том: чем санкционировано господство этой империи? И вот тут мы приходим к вопросу - может ли быть превосходство русской нации, "Россия для русских" идеей, санкционирующей господство и тем самым создающей империю, как могущественное территориальное владение (а любое явно выраженное господство на территории хотя бы размером с нынешнюю РФ уже имеет все признаки могущественного территориального владения)? Несомненно может. А санкционирование территориального господства идеей превосходства и пользы русского народа и есть русский национализм.

3. Мало того, необходимо понимать, что в сегодняшней реальности русский национализм - это единственная реальная, работающая "имперская идея". Это идея во имя которой большое количество людей готово что-то делать, жертвовать жизнью - и своей и чужой. Никаких других идей, создающих поле властного напряжения в современной России просто нет. Соответственно, если политическая власть окажется в руках русских националистов (более-менее аутентичных, конечно а не чисто шкалящих на мечту о западном гранте), то именно осуществленние этими русскими националистами господства, санкционированного идеей нации, и даст столь чаемую имперцами империю. Никаких других способов получить в России империю из текущей политико-идеологической ситуации просто не существует. Поэтому "имперская" полемика против русского национализма есть в высшей степени странная и абсурдная.

4. Следующий мой тезис был посвящен полемике с Ремизовым, который указал национал-демократам на то, что если нивелировать всю историческую и культурную традицию, связанную с империей, то русским просто нечем будет гордиться, не сможет возникнуть позитивная русская идентичность без которой нации не построишь. Я позволил себе не согласиться с Михаилом Витальевичем и указать на то, что это не так. Увы - к сожалению не так. В данном случае налицо необоснованный оптимизм. Есть пример нации и национализма, основанных на жесточайшем отрицании своего прошлого, своей традиции, своего имперского наследия и всей долгосрочной идентичности - это кемалистская Турция. При этом создать несомненно позитивную национальную идентичность Кемалю удалось. Каким образом это было сделано? Это было сделано за счет жесточайшей физиологизации идентичности. Не "генетизации", то есть не увязки с происхождением (это все-таки слишком идеалистическая и абстрактная идея), а именно физиологизации. Главный лозунг кемалевского национализма: "Какое счастье быть турком". Здесь этничность редуцируется к гормональному переживанию себя самой. Засранные площади, обшарпанные мечети, копеечные вещички, византийские дворцы, превращенные в бомжатники, полный триумф разрыва с историческим наследием и над этим всюду надписи: "Какое счастье быть турком". Турка прет от того что он турок. Я бы даже сказал, его прет от того, что он пахнет как турок и те, кто вокруг него, тоже пахнут как турки. То есть теоретически создание нации без традиции, на гормонах, вполне возможно - надо это признать. Другое дело, что нам самим, как текущей национальной элите (или контрэлите) это до крайности противно. Мы не должны подменять долженствование, то есть наше неприятие альтернативы обескультуренной, обеспамятовленной русскости, русского варварства, ссылками на мнимую техническую невозможность. Мы против антитрадиционного национализма не потому, что он якобы невозможен, а потому, что он отвратителен и уродлив.

К сожалению, на встрече не было В.Д. Соловья, который как раз является очень последовательным проповедником именно идеи русского варварства, а то разговор на эту тему был бы еще более выпуклым. Должен, впрочем, отметить, что как раз у наших нацдемов, как правило, позитивного "гормонального переживания" русскости еще более не хватает, чем у традиционалистов-фофудьеносцев. То есть беда большинства нацдемов в том, что наряду с определенным историческим нигилизмом у них налицо и психологический "увы-национализм", а это в каком-то смысле гораздо вреднее для их дело. Только тогда, когда появятся те, кого будет переть от своей русскости, вне зависимости от ее культурного наполнения, тогда и будет другой разговор на эту тему. Но, увы, не надо говорить, что самокастрацию нации провести невозможно. Возможно еще как. Верить в эту невозможность - непростительный оптимизм.