Лужков, или Право не быть реформируемым

Вообще в истории про статью Лужкова и Попова о Гайдаре и ведущихся в этой связи разговорах (уже высказались Чубайс, Немцов и Юмашев-Дьяченко), что не мужу миллиардерши Лужкову тявкать и все одним миром мазаны, есть изрядная доля грязного цинизма, к которому что либеральная оппозиция, что привластная либеральная мафия очень склонны.

Обвинения в адрес Лужкова и советы на себя оборотиться откровенно циничны, если вспомнить, что:

Он всегда был жестким оппонентом Гайдара, Чубайса и прочих.

Он всегда категорически отрицал методы шоковой терапии.

Он всегда старался нейтрализовать отрицательный эффект этих методов на подведомственной ему территории.

Он всегда по мере сил старался распространить свою модель рыночно-социального государства на территории дружественных ему губерний.

Я очень хорошо помню, как в 1996-97 году московские учителя не умирали с голода только потому, что им платили «лужковские надбавки».

В 1999 году он не случайно пошел в тандеме именно с Примаковым, который первый попытался внедрить эту рыночно-социальную модель в общегосударственном масштабе.

В 1999 Лужков и Примаков проиграли по чисто политическим причинам, поскольку, с одной стороны, неверно выбрали себе в союзники прочеченскую партию и недооценили важность вопроса о единстве страны, а с другой — слишком откровенно обозначили ОВР как партию региональных бабаев.

Но когда формировалась в 2000 году ЕР, то «Единство» — партия без идеологии, партия с одним руководящим принципом — Путин, победа в войне, единство страны, по сути усвоило социально-экономическую идеологию именно Лужкова и ОВР.

Все нулевые страна, слава Богу, развивалась «по Лужкову», а не «по Гайдару».

Если вспоминать пресловутую формулу Бродского про ворюг и кровопийц, то, безусловно, «ворюга» Лужков, который ухитрялся набрать много, при этом разбрасывая хоть крохи людям, был и остается гораздо симпатичней либеральных кровопийц, которые считали и считают своим принципиальным долгом отнять последнюю кроху и проследить за пульсом, точно ли вы умерли.

При таком небогатом выборе Лужков, конечно, почти что отец родной. Я лично очень благодарен ему за то, что в аду 90-х тот факт, что я был москвичом, улучшал мои шансы на выживание процентов на 30 (а тогда я жил на учительские зарплаты и прочие столь же непленительные заработки).

В нулевые его система стала менее эффективна, а затем и почти неэффективна, поскольку превратилась практически в общефедеральную. Стала безусловным мейнстримом. При этом за счет выравнивания потенциалов КПД Лужкова в Москве снизился почти до нуля. И сегодня уже не он поддерживает центр в Москве, а центр и ЕР продолжают поддерживать его как фактор стабильности и вопреки его низкой эффективности.

Но один из по-прежнему имеющихся факторов силы Лужкова — это страх, который по-прежнему испытывают москвичи, страх все-таки оказаться в руках «эффективного менеджера», который реформирует Москву по либеральным рецептам.

Пока этот страх есть, московский Лужкарий реформировать и модернизировать будет почти невозможно, слишком велико будет вызванное этим страхом сопротивление.

Своей «эпитафией» Гайдару Лужков сделал исключительно убедительный и сильный ход, напомнив и москвичам и всем о своих уже начинающих забываться заслугах и своей уникальной социально-политической роли.

Единственный способ «уйти от Лужкова» — это торжественно даровать Москве привилегию свободы от либеральных экспериментов, вечное освобождение от власти птенцов гнезда Гайдарова.

Так сказать, выписать на лужайке в Лужниках Magna Carta Contra Libertatum.

Лишь если это будет сделано, лишь если прохождение через ад гайдаровщины не будет признаваться обязательным на пути в продвинутое завтра, Москва начнет двигаться вперед.

Пока же такая привилегия не дана, Москва так и останется пленницей лужковской стабильности 90-х и будет бояться отойти от нее хоть на шаг.

Еще раз повторю многократно повторенный вывод, — именно либеральная мафия, гайдаровская команда и её последыши являются главным врагом и главным тормозом модернизации в России.

До тех пор, пока будет существовать страх, что «модернизация» означает возвращение к власти этих заплечных дел мастеров, страна не сдвинется с мертвой точки и не преодолеет страха перед переменами.