Поколение Ш.

Странный текст у Чадаева...

Сегодняшнее утро начал в кофейне с сырников и яблочного фреша. Сидя у окна и глядя на едущее мимо Садовое, часа два читал «Отягощённых Злом», пока не дочитал до конца. По странному стечению обстоятельств, рядом группа старшеклассников прогуливала первые пары. Хорошие мальчики и девочки из приличных семей, с айфончиками. Курили, гоняли официанток и максимально демонстрировали собой иллюстрацию к известному перестроечному анекдоту «какой класс? — буржуазия!» А когда официантки отходили за едой, готовились по конспектам к физике (кою прогулять решилась лишь парочка мальчик-девочка, явно более интересующиеся друг другом, нежели школой).

Какое наблюдение сделал бы я?
"Смотри-ка, а к физике все ж готовятся и прогуливать не собираются. Благодать!"

Но Алексей Викторович не столь банален. Дальше у него идет длинное рассуждение о том, что в то время как он рос в подъездах с банкой пива и дослужился до Шоколадницы только к 25 годам, нынешние детки с нее начинают. И на официанточек покрикивают... Безобразие!

Если все шоколадницы не взорвать и не начинать с пустырей, то ничего-не-будет. Пока они в 17 лет пьют какао на диване, а не пиво на подоконнике - это всё, потерянное поколение...

В этом рассуждении мне показалась некоторая опасность.

Понятно, что Чадаев так пишет потому, что сам еще отчасти ребенок. Даже я вот только сейчас начинаю становиться стариком, хотя на три года его старше.

Но дело не только в этом. Это критически-поколенческие три года. Чадаев принадлежит к поколению, для которого деформированный и разрушенный быт стал нормой, для которого другого варианта, кроме как в борьбе обретешь ты счастье своё попросту не существует. Он не помнит своей личной памятью Олимпиады. Страна начала разваливаться тогда, когда он еще не перешагнул 10-летний рубеж. К его 16-летию танки уже отстреляли по парламенту. То есть человек рос в мире, который состоял из рушащихся предметов, а потом стал и вовсе беспредметен. И считает, что по другому жить нельзя.

Я всего на 3 года старше и еще помню скромное, конечно, советское благополучие, которое не мешало жить и работать. И до сих пор воспринимаю наличие такого благополучия и пресловутую предметность скорее как условие нормальной и продуктивной деятельности и мышления, чем как препятствие. Для меня представляет проблему не человек, который "вырвавшись из пут быта" пошел на великие свершения, а скорее наоборот, человек, который занимается фиг знает чем, имея подходящие условия, время, возможность что-то читать, учить, ходить на уроки, человек, не пригнутый к земле чувством недоедания и бездомности, но не умеющий этим воспользоваться, чтобы идти дальше.

В общем я всегда с крайним беспокойством отношусь к тому, как сытые и обеспеченные господа-товарищи начинают воспевать костлявую руку голода, которая загонит людей к счастью.

Во-первых, в этом есть невероятный цинизм. Рассуждая обо всем этом они предполагают, что сами-то голодать не будут, а будут в числе распределяющих пайки. А во-вторых, - это ложь. Голодный человек думает в основном о еде. Бездомный (если он еще не в конец опустился) - о том, что ему некуда пойти, негде полежать, негде помыться и от него дурновато начинает пахнуть. Человек в неудобной и некрасивой одежде испытывает стресс от того, что он уродлив. Те "мысли" и "души прекрасные порывы", на которые способен голодный, бездомный и безвещный, - это очень специфические мысли и порывы - мечтание, то есть несколько поверхностные, неглубокие, именно в силу дискомфорта и наркотической их природы мысли и порывы. Главная функция которых - не создать единицу смысла, не совершить результативное действие, а отвлечь себя от  того, что мне плохо.

Из сказанного, конечно, не следует, что на что-то полезное годится только обожравшийся и обеспеченный человек. Разумеется это не так. Чаще всего человек действия, как и человек мысли, умеет пренебрегать бытовой связанностью и дискомфортом, связанным с трудностями. Более того, он способен к аскезе, к самодисциплине, чтобы не быть рабом вещей... Но это совершенно сознательная практика, упражнение души, чтобы было от чего отказываться. С мыслью выгнать детей из шоколадницы в подъезд, чтобы они научились действию и серьезному отношению к жизни - это ничего общего не имеет.

Этой теме, кстати, посвящена вышедшая во 2 номере журнала "Москва" "Государство и колбаса".