Поколение Ш.
Автор: Егор Холмогоров в вт, 09/03/2010 - 16:44.
Странный текст у Чадаева...
Сегодняшнее
утро начал в кофейне с сырников и яблочного фреша. Сидя у окна и глядя
на едущее мимо Садовое, часа два читал «Отягощённых Злом», пока не
дочитал до конца. По странному стечению обстоятельств, рядом группа
старшеклассников прогуливала первые пары. Хорошие мальчики и девочки из
приличных семей, с айфончиками. Курили, гоняли официанток и максимально
демонстрировали собой иллюстрацию к известному перестроечному анекдоту
«какой класс? — буржуазия!» А когда официантки отходили за едой,
готовились по конспектам к физике (кою прогулять решилась лишь парочка
мальчик-девочка, явно более интересующиеся друг другом, нежели школой).
Какое наблюдение сделал бы я?
"Смотри-ка, а к физике все ж готовятся и прогуливать не собираются. Благодать!"
Но Алексей Викторович не столь банален. Дальше у него идет длинное рассуждение
о том, что в то время как он рос в подъездах с банкой пива и дослужился
до Шоколадницы только к 25 годам, нынешние детки с нее начинают. И на
официанточек покрикивают... Безобразие!
Если все шоколадницы не
взорвать и не начинать с пустырей, то ничего-не-будет. Пока они в 17
лет пьют какао на диване, а не пиво на подоконнике - это всё,
потерянное поколение...
В этом рассуждении мне показалась некоторая опасность.
Понятно,
что Чадаев так пишет потому, что сам еще отчасти ребенок. Даже я вот
только сейчас начинаю становиться стариком, хотя на три года его
старше.
Но дело не только в этом. Это критически-поколенческие
три года. Чадаев принадлежит к поколению, для которого деформированный
и разрушенный быт стал нормой, для которого другого варианта, кроме как
в борьбе обретешь ты счастье своё попросту не существует. Он не помнит
своей личной памятью Олимпиады. Страна начала разваливаться тогда,
когда он еще не перешагнул 10-летний рубеж. К его 16-летию танки уже
отстреляли по парламенту. То есть человек рос в мире, который состоял
из рушащихся предметов, а потом стал и вовсе беспредметен. И считает,
что по другому жить нельзя.
Я всего на 3 года старше и еще помню
скромное, конечно, советское благополучие, которое не мешало жить и
работать. И до сих пор воспринимаю наличие такого благополучия и
пресловутую предметность скорее как условие нормальной и продуктивной
деятельности и мышления, чем как препятствие. Для меня представляет
проблему не человек, который "вырвавшись из пут быта" пошел на великие
свершения, а скорее наоборот, человек, который занимается фиг знает
чем, имея подходящие условия, время, возможность что-то читать, учить,
ходить на уроки, человек, не пригнутый к земле чувством недоедания и
бездомности, но не умеющий этим воспользоваться, чтобы идти дальше.
В общем я
всегда с крайним беспокойством отношусь к тому, как сытые и
обеспеченные господа-товарищи начинают воспевать костлявую руку голода,
которая загонит людей к счастью.
Во-первых, в этом
есть невероятный цинизм. Рассуждая обо всем этом они предполагают, что
сами-то голодать не будут, а будут в числе распределяющих пайки. А
во-вторых, - это ложь. Голодный человек думает в основном о еде.
Бездомный (если он еще не в конец опустился) - о том, что ему некуда
пойти, негде полежать, негде помыться и от него дурновато начинает
пахнуть. Человек в неудобной и некрасивой одежде испытывает стресс от
того, что он уродлив. Те "мысли" и "души прекрасные порывы", на которые
способен голодный, бездомный и безвещный, - это очень специфические
мысли и порывы - мечтание, то есть несколько поверхностные,
неглубокие, именно в силу дискомфорта и наркотической их природы мысли
и порывы. Главная функция которых - не создать единицу смысла, не
совершить результативное действие, а отвлечь себя от того, что мне
плохо.
Из сказанного, конечно, не следует, что на что-то
полезное годится только обожравшийся и обеспеченный человек. Разумеется
это не так. Чаще всего человек действия, как и человек мысли, умеет
пренебрегать бытовой связанностью и дискомфортом, связанным с
трудностями. Более того, он способен к аскезе, к самодисциплине, чтобы
не быть рабом вещей... Но это совершенно сознательная практика,
упражнение души, чтобы было от чего отказываться. С мыслью выгнать
детей из шоколадницы в подъезд, чтобы они научились действию и
серьезному отношению к жизни - это ничего общего не имеет.
Этой теме, кстати, посвящена вышедшая во 2 номере журнала "Москва" "Государство и колбаса".
витёк
#1, 10/03/2010 - 10:13Ни одной Джихангировой песни Мишель, конечно, не запомнил, но зато на обратном пути университетские студиозусы обучили его своему боевому маршу, который начинается так:
Рехо, рехо, рехо-хо-хо-хо-хо!
Ага-него, ням-ням-ням-ням,
Первички ня-а-ам!
А ну-ка демо! А шервервумба!
А шервервумба, вумба-вумба,
цум-бай-квеле,
тольминдадо,
Цум-бай-квеле, цум-бай-ква...
И так далее. О, эти ташлинские титаны духа!
Стругацкий, "Отягощённые злом, или сорок лет спустя" надо сказать, что вдвоём они писали лучше.
[ответить]