Практика коллективного действия

В России очень трудно складываются трудовые отношения, но я бы не стал винить в этом исключительно работодателей: они, разумеется, хороши, но у них развязаны руки для любых действий, которые нарушают законы и здравый смысл.

Работодатель может все – по одной, простой причине – в ответ каждый работник будет пыхтеть сигареткой в углу и костерить начальство, но никакого коллективного действия начальство может не ожидать. А уволить двух-трех человек – не такая уж великая потеря.

Здесь есть, конечно, что-то очень русское такое, что-то совершенно иррациональное – совершенно невозможная логически боязнь. Когда я спрашиваю студентов о том, почему они не отстаивают свои права, они мне неизменно отвечают – «ну, нас же исключат». Это правда. Но исключить можно одного, двух, пятерых – нельзя исключить только всех студентов вуза. Можно выгнать с завода двух рабочих, но нельзя двести – завод встанет. На самом деле у работодателя просто не будет.

Но иррациональная рабская привычка «ну уж как-нибудь там» и неумение договариваться «по горизонтали» - вот это катастрофа. Коммуникация «по горизонтали» - это самое слабое звено российских трудовых отношений. Никто не умеет ни с кем разговаривать. И главное – не хочет.

Бунтуют везде то мусорщики, то авиадиспетчеры – и ничего, как-то жизнь продолжается, все в общем, терпимо.

И только у нас принято терпеть до последнего, а потом разносить все к чертовой матери за неделю, чтобы потом тридцать лет отстраивать. Тоже вариант, но зачем?

На самом деле корпоративные массовые акции протеста крайне полезны и совершенно не наносят никакого вреда системе. Они мобилизуют чиновников и работодателей, заставляют их думать, искать выход, работать над усовершенствованиями системы.

Я уверен, что если бы еще десять лет назад учителя начали массовые акции протеста и проводили бы их действительно всем сообществом, зарплаты учителей сейчас были бы очень высоки. Теперь же, в 2011, выясняется, что зарплаты по-прежнему низки. Ну, поделом же, раз не умеют отстоять, не умеют создать горизонтальную структуру – ну пусть получают крохи и ходят к министру бить челом.

Вот это отношение к любому кувшинному рылу как к «барам» - оно меня всегда потрясало. Это даже не монархическое сознание, а совершенно такое феодальное. Это даже не 19-й век, а 16-й, где ты испытываешь к начальству настоящий стокгольмский синдром, а твои главные враги – это какие-нибудь коллеги из параллельных отделов.

Разумеется, начальство не имеет право этим не воспользоваться.

Разумеется, любые пятьдесят тысяч учителей на улицах российских городов тут же заставят правительство совсем по-иному посмотреть на проблемы образования. Сразу найдется много денег.

Разумеется, никаких учителей нигде не будет, потому что «ну, вот Марьиванна, она вот не пойдет, а чо я-то пойду? Я-то чо, рыжий? Да и мало ли, уволят потом, а куда я пойду, я ведь никуда не устроюсь, потому что известно же, кто я и чего стою».

Известно.

Михаил Бударагин